Доходный дом Меца - Рубинштейна, 22

В 1849 году этот дом существовал, был он трехэтажный, но с тех пор много раз перестраивался. Большого толку не будет, если перечислять фамилии шестерых архитекторов, которые приложили руку к его созданию и изменению. Фамилии их ничего нам не скажут. Последнее дополнение случилось в 1912 году, был построен большой дворовый флигель. 

Фасад дома 22 / фото naRubinsteina.ru 

Фрагмент фасада, окна / фото naRubinsteina.ru

Дом хорошо вписывается в череду соседних, и если не отличается нарядностью, то и невзрачным его не назовешь. Второй и третий этажи отмечены рустом и разными сандриками, центральная часть выделена и по центру находится арка во двор.

Флигель дома / фото naRubinsteina.ru

Самый первый владелец дома - купец Григорий Филатович Лесников. Он и его наследники владели домом почти полвека, а на рубеже веков хозяином стал Георгий Фаддевич Мец, чиновник Министерства юстиции, потом его наследники, а в 1917 году совладельцами участка стали купец Георгий Иванович Валя и Василий Георгиевич Мертенс, торговец мехами, имевший торговый дом на Невском, 21. «Меховой король» был любителем верховой езды и руководил кружком наездников.

Перед революцией в доме появилась мастерская корсетов, магазины искусственных цветов, дамских шляпок и мелочная торговля. Жительница дома, портниха, принимала частные заказы.  

В 1890-е годы здесь была типография и типолитография беллетриста, критика и публициста Василия Григорьевича Авсеенко, издателя «Санкт-Петербургских ведомостей»  и «Русской газеты». И так уж, видно, полюбился дом издателям, что в дальнейшем одну из квартир для «Новой маленькой газеты» сняли А.М. Уманский, И.В. Лебедев и Ф.Г. Косоротов. Еще одно торговое помещение арендовал под «Русскую художественную типографию» П.Я. Синченко.

Однако более интересный факт, связанный с литературной жизнью города, относится к советскому периоду существования дома. Здесь жила Ольга Федоровна Берггольц - «муза блокадного Ленинграда», «голос блокадного Ленинграда». С начала войны она выходила в эфир со своими стихами и рассказами о жизни и мужестве горожан.

Мы не ошиблись. Все, кто бывал на улице Рубинштейна знают, что жила Берггольц в доме № 7, на котором помещается массивная мемориальная доска с ее скульптурным изображением. В этом доме, построенном на заре советской власти для инженеров и писателей, доме-коммуне, где в квартирах не было кухонь, прихожих и туалетов, прозванном в народе «слезой социализма», прожила она с 1932 по 1943 год. Официально. Покинула свою квартиру Берггольц значительно раньше.  

 «…дом жилой, если туда упадёт даже не очень большой фугас – вся серёдка его рухнет «по винтику, по кирпичику» - писала Ольга Берггольц.

И отапливать жилище не было сил и возможностей. К тому же давили трагичные воспоминания, связанные с этой квартирой: смерть детей, тюрьма с допросами, пытками и потеря еще одного нерожденного ребенка, смерть второго мужа и высылка из Ленинграда отца. Вот поэтому все чаще она оставалась ночевать на работе, в Доме Радио, а потом и окончательно туда переселилась.  

Дом радио, 1950-е / фото из открытых источников

Здесь, как в бреду, всё было смещено:

здесь умирали, стряпали и ели,

а те, кто мог ещё вставать с постелей,

пораньше утром растемнив окно,

в кружок усевшись, перьями скрипели.

Отсюда передачи шли на город - стихи, и сводки,                

и о хлебе весть.

Здесь жили дикторы и репортёры, поэт, артистки…

"Хорош блиндаж, да жаль, что седьмой этаж" – пошутил Александр Фадеев (до бомбоубежища далеко бежать), написавший очерк о житье радио-коммуны.

Об этом житье и многом другом можно прочесть в книге Берггольц «Ольга. Запретный дневник», где собраны страницы дневников, письма, материалы следственного дела и избранные стихи и проза.

Ольга Берггольц была человеком с обнаженной совестью, честным и откровенным. И одной из мучительных драм, переживаемых ею, был крах мечты о светлом будущем, «годы немыслимой, удушающей лжи» и оценка происходящего. Если бы ее дневники попали в руки «органам», Берггольц бы не поздоровилось. Существует тетрадь ее дневника, пробитая гвоздем – муж приколачивал его в тайном месте дровяного сарая.

В свою отдельную квартиру в доме № 22 Ольга Берггольц переехала после прорыва блокады города в начале апреля 42-ого года с третьим мужем Георгием Пантелеймоновичем Макогоненко, литературоведом, журналистом и коллегой по Радиокомитету.

Дом № 7, 1950-е / фото ЦГАКФФД, Бр 46958

 «…моё жильё почти напротив старого моего дома, где мы восемь лет прожили с Колей, где ты в один мой страшный и счастливый день принесла мне букет красных гвоздик и бутылку молока... - писала Берггольц подруге. - Вся прошлая и далёкая, и такая недавняя жизнь моя станет напротив моего нового дома, моего сегодняшнего дня».

Дом Берггольц был открытым и хлебосольным. Вот как пишет о новой квартире ее друг журналист Лев Левин: 

«Она жила на той же улице Рубинштейна, но уже не в «слезе», а в другом доме, неподалеку от Пяти углов.

…Я живу в квартире, где зимою

чужая чья-то вымерла семья.

Все, что кругом, — накоплено не мною,

все — не мое, как будто я — не я. 

Когда мы пришли, я сразу понял, что жизнь Ольги обставлена теперь отнюдь не так, как в «слезе». Бросалось в глаза обилие красного дерева. На столе, покрытом белой скатертью, стояла отличная посуда. Я невольно вспомнил квартиру в «слезе», с обеденным столом, накрытым газетами, и чаем из граненых стаканов».

Двор дома 22 / фото naRubinsteina.ru

В новой квартире появились многие стихи и поэма «Первороссийск» о создании на Алтае сельской коммуны рабочими Невской заставы, киносценарий, написанный вместе в Георгием Макагоненко, потом превращенный в пьесу «Рождены в Ленинграде».

Георгий Макагоненко и Ольга Берггольц, фрагмент фото / из открытых источников

Здесь Берггольц пережила гонения связанные с резкими выступлениями о власти, которые позволяла себе, в частности она была одной и немногих, кто подал голос в защиту Зощенко и Ахматовой, когда на них обрушилась несправедливая хула и травля.

Анна Ахматова и Ольга Берггольц / фото из открытых источников

Здесь же созданы знаменитые стихи, украсившие мемориал Пискаревского кладбища:

Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград…

До 1957 года Берггольц и Макагоненко прожили на улице Рубинштейна, а потом переехали на набережную Карповки во вновь построенный дом.

И еще одного писателя в связи с домом № 22 надо вспомнить. И хотя с 1944-го по 1978 год жил Сергей Довлатов в соседнем, 23-ем, последние годы перед отъездом из Советского Союза в США провел он именно здесь, в квартире 29. Его родные обменяли комнаты в коммуналке на двухкомнатную квартиру.

Сергей Довлатов в редакции газеты "Новый американец" / фрагмент фото из открытых источников

«Тем не менее, когда в 2007 году было решено создать памятный знак к 65-летию писателя, доску установили именно на доме архитектора Барышникова, где происходили главные события ленинградской жизни Довлатова» - читаем мы в книге Льва и Софьи Лурье «Ленинград Довлатова».

Что же касается нынешней деловой и развлекательной жизни дома, то вы найдете здесь и апартаменты, и ночной клуб и юридическую контору.